Раскопки на Охте

Об авторе статьи: Меня зовут Сергей Васильевич, фамилия - Белецкий. Профессия - археолог. Научная степень - доктор исторических наук. Работаю в Институте истории материальной культуры РАН, ведущий научный сотрудник. Преподаю в Санкт-Петербургском государственном университете культуры и искусств, профессор кафедры музееведения.

Статья Марии Ивановой «Охтинский лохотрон», опубликованная в газете «Новости Петербурга» (№ 29 от 13-19.10.09, с.9) вызвала у меня чувство недоумения. Складывается впечатление, что автор статьи, что называется, «не в теме», или, попросту говоря, не владеет вопросом, по которому высказалась весьма эмоционально. Но, чтобы не быть голословным в своей оценке, я предлагаю обратиться к фактам. 

Раскопки на Охте и Российское Законодательство 

О том, что на мысу при впадении Охты в Неву находятся крепость Ниеншанц (XVII в.), средневековый могильник и отложения культурного слоя XIV-XVII вв. было известно задолго до начала археологических раскопок 2006-2009 гг. Перечисленные археологические памятники являются объектами культурного (археологического) наследия. Они находились под государственной охраной с 1998 г., а в 2001 г. приказом председателя КГИОП Санкт-Петербурга (№ 48 от 10.05.2001) были установлены границы охранной зоны охтинского мыса. 

Сохранение объектов культурного наследия в нашей стране осуществляется в соответствии с Законом «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (далее – Закон ). Государственная охрана объектов культурного наследия включает систему «правовых, организационных, финансовых, материально-технических, информационных и иных … мер, направленных на выявление, учет, изучение объектов культурного наследия, предотвращение их разрушения или причинения им вреда, контроль за сохранением и использованием объектов культурного наследия» (Закон, ст.6). 

По Закону, (ст.35.1) проведение земляных и строительных работ «осуществляются при отсутствии на данной территории объектов культурного наследия». Если же на месте предполагаемого строительства выявлены объекты культурного (археологического) наследия, то, согласно Закону, заказчик работ обязан за счет своих средств обеспечить их сохранение (ст.35.4). «Ограничения при использовании … земельного участка или участка водного объекта, в пределах которых располагается объект археологического наследия, действуют до момента полного устранения обстоятельств, явившихся основанием для введения данных ограничений» (ст.53.1). 

Основанием для устранения ограничений, является «исключение объекта культурного наследия из реестра … в случае полной физической утраты объекта культурного наследия или утраты им историко-культурного значения» (Закон, ст.23.2). Для объектов археологического наследия единственным основанием для снятия с охраны является проведение полномасштабных археологических исследований, при которых изучаемый объект полностью утрачивается (раскопки «на снос»). 

В результате археологических раскопок 2006-2009 гг. было установлено, что на мысу при впадении Охты в Неву действительно находятся разновременные археологические памятники – неолитическое поселение V-I тыс. до н.э., городище XIII (?) в., шведская крепость Ландскрона 1300-1301 гг., остатки средневекового поселоения Невское Устье XIV-XVI вв., кладбище XVI – начала XVII вв., шведская крепость Ниеншанц XVII в. Все перечисленные археологические памятники являются объектами культурного наследия (Закон, ст.3). При этом впервые обнаруженные раскопками 2006-2009 гг. культурный слой неолитического поселения, фортификации древнерусского поселения и крепости Ландскрона являются вновь выявленными объектами культурного (археологического) наследия. Согласно Закону, «объекты археологического наследия считаются выявленными объектами культурного наследия со дня их обнаружения» (ст.18.6). 

Таким образом, финансирование археологических исследований на охтинском мысу, проводится Заказчиком в полном соответствии с существующим законодательством. А эмоциональные рассуждения гопожи Ивановой о многомилионных затратах Газпрома напоминают мне самооценку месье Репетилова: «Шумим, братец, шумим!». Правда, в отличие от автора статьи, я не располагаю надежными сведениями о затраченных на археологические исследования средствах – эти данные, насколько мне известно, являются коммерческой тайной ОАО ОДЦ «Охта». 

Кстати, особую пикантность рассуждениям госпожи Ивановой придает то обстоятельство, что ее статья опубликована в газете под рубрикой «Закон и порядок». 

О научном значении раскопок на Охте 

До полной публикации результатов раскопок на охтинском мысу дать полную и всестороннюю оценку научной значимости проведенных исследований было бы преждевременно. Но я неоднократно бывал на раскопах, осматривал открытые объекты, знакомился с находками, читал многотомные отчеты. Поэтому только коротко перечислю важнейшие из открытий, сделанных археологами на охтинском мысу. 

Древнейшие отложения культурного слоя на рассматриваемом участке относятся к V-I тыс. до н.э. (то есть – 7-3 тыс. лет назад). Культурный слой содержит находки из обожженной глины, кремня, янтаря, а также из органических материалов (дерево, береста, древесная кора). Выявлены и остатки деревянной застройки поселка. На территории Восточной Европы поселения эпохи неолита и раннего металла с такой сохранностью органических остатков – являение крайне редкое, а на Северо-Западе России – уникальное. Благодаря раскопкам на охтинском мысу наука получила бесценные сведения о повседневной жизни и хозяйственной деятельности людей, заселявших территорию будущего Петербурга в эпоху первобытности: чем они питались, на каких животных охотились, какую рыбу ловили, плоды каких растений использовали в пищу. Обычно археологи находят при раскопках подобных поселений только изделия из камня и глины, а застройку поселков реконструируют по ямкам, оставшимся от кольев и столбов. После полной публикации материалов раскопок, неолитическое поселение, открытое в устье Охты, станет одним из эталонных памятников европейского значения, и сведения об этом поселении, безусловно, войдут в вузовские учебники и археологические энциклопедии. 

Следующим по времени археологическим памятником охтинского мыса являются остатки фортификаций (две линии крепостных рвов), принадлежавшие маленькому мысовому городищу – укрепленному поселению, существовавшему здесь в период, предшествовавший строительству Ландскроны, то есть – ранее 1300 г. (в XIII вв.?). Большая часть этого поселения находится за пределами раскопанного участка и археологически не исследована. 

Шведская крепость Ландскрона была построена на месте древнерусского городка в 1300 г. В 1301 г. она была взята штурмом русскими войсками и уничтожена. Раскопками исследованы значительные участки дерево-земляных фортификационных сооружений Ландскроны: открыты крепостные рвы, основание деревянной башни, зафиксированы следы штурма и разрушения 1301 г. – наконечники копий, стрел от баллист и арбалетных стрел, воткнувшихся в склон рва и в деревянные стены крепости, сброшенные в заполнения рва крепостные стены, горевшие в пожаре. Ландскрона с ее деревянными стенами, рвами и башней-донжоном является памятником средневековой североевропейской фортификационной архитектуры, уникальной не только для территории России, но и для Северной Европы. 

После уничтожения Ландскроны на на мысу при впадении Охты в Неву существовало средневековое русское (русско-ижорское?) поселение. Непотревоженные отложения культурного слоя этого поселения не выявлены, однако в слое XVII в. найдены фрагменты глиняных сосудов XIV-XVI вв. Это подтверждает сведения письменных источников XVI в. о существовании здесь поселения Невское Устье, известного по письменным источникам. Не исключено, что культурный слой XIV-XVI вв. сохранился под насыпями бастионов крепости Ниеншанц. 

При раскопках в прибрежной части Охты обнаружено кладбище XV – начала XVIII вв. Исследовано более ста захоронений. Кроме того, в крепостном рву Ниеншанца открыты скопления перезахороненных костей от многочисленных (около 200) погребений, разрушенных при строительстве крепости. Большая часть территории кладбища остается пока не исследованной. 

Позднейшими из отложений средневекового культурного слоя являются напластования XVII в., сформировавшиеся в период существования на мысу при впадении Охты в Неву крепости Ниешанц, основанной в 1611 г., на протяжении XVII в. неоднократно перестраивавшейся, а в 1703 г. взятой штурмом русскими войсками. При раскопках открыты остатки деревянной жилой застройки XVII в. бронзолитейная мастерская, колодец, опоры моста, а также разновременные фортификационные сооружения (первоначальные рвы начала XVII в., земляные бастионы, рвы и частоколы середины XVII в., потайной ход и др.). В процессе раскопок была собрана яркая и представительная коллекция предметов, всесторонне характеризующих жизнь и быт горожан (глиняная кухонная и столовая посуда, фрагменты одежды и обуви, печные изразцы, осколки оконного стекла, курительные трубки, монеты и др.). Найдены также многочисленные осколки мортирных бомб, являющиеся свидетелями штурма крепости в 1703 г. Бастионы Ниеншанца в площадь археологических раскопов по большей части не попали. 

После сказанного решусь утверждать: археологические раскопки на охтинском мысу позволяют открыть принципиально новую страницу в изучении исторического прошлого России. Теперь можно считать установленным, что историческим предшественником Санкт-Питерс-Бурха была не шведская крепость Ниеншанц XVII в., не средневековое поселение Невское Устье и даже не шведская крепость Ландскрона 1300 г., а безымянный городок, занимавший в XIII веке мыс при впадении Охты в Неву. И жители этого городка почти наверняка были современниками Александра Невского – святого покровителя Санкт-Петербурга. Таким образом, в результате уже произведенных на охтинском мысу археологических раскопок установлено, что время непрерывной жизни на месте Петербурга насчитывает не 300, а, как минимум, 800 лет, то есть почти в три раза больше, чем это считалось до сих пор. Но уточнить время появления городка и состав его жителей можно будет только при дальнейших археологических раскопках. 

Ну, а обнаружение неолитического поселения на Охте имеет основополагающее значение не только для археологии и истории, но и для геологии, геоморфологии и озероведения: в настоящее время этот памятник является единственным источником для определения времени формирования русла Невы. 

Возвращаясь к статье, опубликованной в «Новостях Петербурга», я хотел бы заметить, что собственно археологические сюжеты этой статьи напоминают мне ответ студентки-зубрилы на экзамене. Видно, что готовилась, что-то прочитала, но ничего из прочитанного не поняла. Если бы автор статьи ограничилась пересказом того, что прочитала, я поставил бы за такой ответ четверку («хорошо»). Но госпожа Иванова начала, в меру своего понимания, комментировать прочитанное, и «хор.» превратился в «неуд.». 

О перспективах развития охтинского мыса 

Самый сложный на сегодняшний день вопрос – это дальнейшая судьба археологических памятников, зафиксированных раскопками на охтинском мысу. Что с ними делать? Читать дальше...