торфяные пожары - материалы для антологииВедь газеты не врут?! В кафе ужасно много газет. Знаешь наверное, что начало гореть. Да, горит. Сначала торфяные, потом кустарник. Затем хвойные леса пошли гореть. А что, милостивые государи, если завтра обгорит дорогая Наташа. Обгорит. Ну, хоть наполовину. «Ната» обгорит, а «ша» останется. Нет, нет, я ничего.
Владимир Маяковский
* * *
В год 6806 (1298) <…> Мор на скот был. В тот же год. Засуха была, загорались болота и леса. (Лавреньевская летопись; Карамзин в ИГР излагает это так: "В 1297 или 1298 году был мор на скот и такая засуха, что леса и мшистые болота горели").
* * *
В 1364 году с половины лета стояла мгла, зной был страшный, леса, болота и земля горели, реки высохли; в следующем году то же самое, и отсюда сильный голод (С.Соловьев. История России с древнейших времен).
* * *
А летом 1371 г. проявилось знамение в солнце: «явились на нем места чорны, аки гвозди, и почти два месяца стояла по земле великая непроглядная мгла, нельзя было и за две сажени видеть человека в лицо; птицы не видели летать, ударялись о головы людей, падали на землю и ходили только по земле; звери, не видя свету, ходили по селам и по городам, мешаясь съ людьми, медведи, волки, лисицы и пр. звери. Сухмень был необычайный, зной, жар; хлеб и трава погорели, озера и болота пересохли, леса и боры и высохшия болота горели, настал голод велий» (И.Забелин, История города Москвы).
* * *
В 1431, после знамения на небеси, трех столпов огненных, была засуха, «земля и болота горели, мгла продолжалась 6 недель, солнца люди не видали, рыбы от дыма мерли, и скот и птицы пропахли дымом» (Н.Полевой, История русского народа).
* * *
В июле 1735 года императрица [Анна Иоанновна] писала генералу Ушакову: «Андрей Иванович! Здесь (в Петербурге) так дымно, что окошка открыть нельзя, а все оттого, что по-прошлогоднему горит лес; нам то очень удивительно, что того никто не смотрит, как бы оные пожары удержать, и уже горит не первый год. Вели осмотреть, где горит и отчего оное происходит, и притом разошли людей и вели как можно поскорее, чтоб огонь затушить» (С.Соловьев. История России с древнейших времен).
* * *
Надо сказать, что лето 1831 года было невыносимо жарко; притом же, вследствие многочисленных пожаров окрестных лесов, в воздухе стояла постоянная дымная мгла, сквозь которую солнце казалось раскаленным багровым шаром; запах гари был до такой степени силен, что с трудом можно было дышать. Подобное состояние воздуха, в связи с свирепствовавшею холерою и неистовствами обезумевших поселян, наводили на всех нас тяжелую тоску (А.К. Гриббе. Холерный бунт в Новгородских военных поселениях 1831 // Рус. старина, 1876).
* * *
Погода в тот год [1868] была убийственная. Дождь шел лишь раз в лето. Стояла засуха. Солнце, как раскаленный уголь, горело средь облаков торфяного дыма. Под Петергофом горели болота, и воинские команды рыли канавы и заливали подземный огонь. На солнце было 40 градусов, в тени – 28 (П.П.Гнедич, «Из прошлого», 1905).
* * *
Продолжительная засуха в северной полосе империи сопровождалась частыми, опустошительными пожарами в разных местностиях. Кроме городов и сел, пораженных этим бедствием, горели леса, торфяные залежи и высохшие болота. От подобных пожаров в С.-Петербургской губернии дым наполнял столицу и все ее окрестности в продолжение нескольких недель (Отчет III Отделения е.и.в. канцелярии за 1868 // Красный архив, 1923).
* * *
...Вот уж больше недели, как жаркий воздух последних дней нынешнего деревенского лета отравлен запахом гари: где-то, как пишут в местном листке, горят торфяные болота, горят леса; сизый дым по временам достигает белизны и густоты тумана, застилает все кругом на далекое пространство и даже затрудняет дыхание... Пожары лесные -- дело весьма обыкновенное на Руси, а особенно в наших северных местах, где, несмотря на все усилия господ помещиков, сельских обществ и промышленников истребить всякую растительность, по возможности в самый кратчайший срок, мать-природа не совсем еще вышла из терпения и продолжает одевать зелеными кустиками и жиденькими березками, осинками и ольхой холмики, болота и берега болотных речек. <...> Часто видал я такие пожары в наших местах, и никогда мне не приходилось видеть, чтобы в огне или около огня присутствовала бы какая-нибудь человеческая фигура, которая была бы обеспокоена этим пожаром, чтоб она хлопотала о сохранении государственного или частного имущества. (Г.И.Успенский, «Бог грехам терпит», 1882).
* * *
Лесные пожары, возобновляющиеся каждое лето, теперь свирепствовали с необыкновенной силой. Так как я часта ездил но обязанностям своей службы в разных направлениях, то имела возможность наблюдать опустошения, совершенные огнем. Где еще недавно красовались стройный сосны и развесистый ели, сегодня грустно торчат обгорелые стволы на почерневшей земле и только кое-где виднеются зеленые островки, пощаженные пламенем. Но летом 18** года, кроме лесов, горели еще и болота, что гораздо хуже. Болота или моховики, обыкновенно пропитанные водой, вследствие небывалой жары и продолжительности бездождия окончательно пересохли и загорались очень легко. Они не вспыхивают пламенем, а только тлеют, распространяя густой дым и смрад, чрезвычайно затрудняющие дыхание. Раз загоревшись, болото уже все выгорит в длину и глубину, сваливая весь кустарник, растущий на нем (Д. Ив-а. Из записок земского врача // Рус. Мысль, 1884).
* * *
Вероятно, в нашем крае долго не забудется 1889 год. Лето стояло ужасно жаркое, сухое; целые недели проходили без капли дождя. <…> Проходил редкий день, чтобы не показывался на горизонте зловещий дым. Пробегая по вереску и мелким сучьям, огонь сразу захватывал огромные пространства. Все время за это лето жилось в невероятно тяжелом, напряженном состоянии. Народ сбился с ног; при крике «лес горит!» все, что было на мызах: землекопы, плотники, господа, рабочие, вооружившись топорами и лопатами, бросались к пожарищу. Огонь начал угрожать мызам, приходилось думать не о спасении леса, но жилья. <…> Помимо леса, горели торфяники и так называемая у вас «черная земля», примыкавшие к лесам. Пробираясь никому не ведомыми путями, огонь огонь совершал здесь не менее разрушительную подземную работу. (Н.Соколовский, «Мыза и деревня», 1895).
* * *
...В середине лета наступили тяжелые дни, над землей, в желтовато-дымном небе стояла угнетающая, безжалостно знойная тишина; всюду горели торфяники и леса. Вдруг буйно врывался сухой, горячий ветер, люто шипел и посвистывал, срывал посохшие листья с деревьев, прошлогоднюю, рыжую хвою, вздымал тучи песка, гнал его над землей вместе со стружкой, кострикой, перьями кур; толкал людей, пытаясь сорвать с них одежду, и прятался в лесах, еще жарче раздувая пожары (М.Горький, «Дело Артамоновых», 1925).
* * *
Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит.
Даже птицы сегодня не пели,
И осина уже не дрожит.
Стало солнце немилостью Божьей,
Дождик с Пасхи полей не кропил.
Приходил одноногий прохожий
И один на дворе говорил:
"Сроки страшные близятся. Скоро
Станет тесно от свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил.
Только нашей земли не разделит
На потеху себе супостат:
Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат".
(Анна Ахматова, июль 1914)
* * *
2 августа: А гарь такая, что, по-видимому, вокруг всего города горит торф, кусты, деревья. И никто не тушит. Потушит дождь и зима. 6 августа: Желто-бурые клубы дыма уже подходят к деревням, широкими полосами вспыхивают кусты и травы, а дождя бог не посылает, и хлеба нет, и то, что есть, сгорит. (А.А. Блок, Дневники, 1917).
* * *
Волна пожаров, охватившая за июль большую часть территории Советской России переходит в стихийное бедствие, причиняющее неисчислимые убытки. Уничтожены целые кварталы городов (Саратов), села, целые волости, огромные площади леса, горят торфяные болота, заготовленный торф, дрова, леса вдоль ж.д. и т.д. Некоторые пожары затянулись на недели и распространялись на десятки верст. В Тверской губ. выгорело 300 дес. леса. Всего зарегистрировано за июль 385 случаев пожаров. Выдающимися губерниями по количеству пожаров являются: Московская — 99 случаев, Тверская — 31, Новгородская — 30, Калужская — 26, Ярославская, Вологодская, Нижегородская и др. В большинстве случаев причина возникновения неизвестна. Жаркое лето и неосторожное обращение с огнем являются главными условиями возникновения пожаров. Но немалую долю играли и злой умысел поджога как со стороны отдельных агентов-контрреволюционеров, так и кочующих дезертирских и бандитских шаек. В случаях пожаров продовольственных, вещевых и др. складов подчеркивается существование злоупотреблений со стороны администрации. Для ликвидации пожаров привлекается все окрестное население, мобилизуются воинские и коммун, отряды. Крестьяне многих местностей проявляют высшую самоотверженность, работая в необычайно трудных условиях, так что со стороны крестьян меньше всего можно предполагать намерений поджогов. (Из информационных сводок СО ВЧК, август 1920 // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД…, т. 1).
* * *
Cтоит неимоверная жара, духота. С утра почти до вечера солнце не видно: все окутано дымом, пробирающимся в Москву с лесных и торфяных пожаров. Пожары свирепствуют на всех равнинах «счастливой советской страны». Кроме лесов и болот большущие пожары в деревнях, селах и городах. Сгорело в Муроме 30 домов, выгорело 3 квартала в Лосиноостровской, в Сергиевом Посаде сгорели ряды, бынк, исполком <…>. Горят Ижевские громадные леса в Вятской губернии. <…> В Саратове сгорело 36 кварталов, что составляет 1/10 площади всего города. Пострадало более 25.000 чел. Человеческих жертв более ста. Был огромный пожар и в Симбирске. Подробности неизвестны. Леса и болота горят кругом всей Москвы. Горят и в Рязанской губернии, и в окрестностях Серпухова, в Калужской губ., в Саратовской. От пожаров гибнут громадные ценности (теперь) : строевые леса, дрова, торф, сено и строения. Для потушеня мобилизуют население целых деревень, войска, пассажиров поездов и «безработных» (Дневник Н.Окунева, август 1920).
* * *
Было так сухо, что вокруг на протяжении десятков верст горели леса и торфяники, а в последних перетрескалось даже дно торфяных выемок и канав глубиною до 2 аршин (Энтомологическое обозрение, 1924).
* * *
В первые годы после переворота шли по стране бои, горели леса и торфяные болота, стояли голые поля – не летела утка вовсе. Зайцев сомневался в новом строе. Но с 1920 г. утка снова пошла, вернее сказать, валом повалила, и Иван Васильевич полностью признал советскую власть (Троцкий, Моя жизнь, 1930).
* * *
Время идет вперед неумолимо. Советская власть день ото дня набирает силу. Но классовый враг не сдается, он ищет случая нанести удар революции. Участились убийства партийных и советских работников стали обычными взрывы и поджоги предприятий. Торфяные пожары грозили отсечь электроэнергию от фабрик и заводов Москвы и Подмосковья. Сигнал поднял всех, кто был свободен от смены. Пожар! Горит торф! (Рев. держите шаг, вып. 11, 1970).
* * *
Мутное солнце где-то высоко висело над головой, но жара стояла нестерпимая. Над городом стояло облако пыли, а над лесом — сплошной завесой дым. Горели торфяные болота и удушливый смрад доносился на Талку (Яков Коробов, «На острие ножа», 1928).
* * *
По всему краю заполыхали лесные пожары. Горели торфяные болота. Горела земля под ногами. Огонь крался от дерева к дереву, скакал по ветвям, н лес вспыхивал стеною. Ополоумев, задыхаясь от дыма, люди до последней минуты не расставались с овинами, гумнами, избами. Убегали сквозь горевшие чащобы. <…> От горевших лесов вместе с дымом, быстрее дыма, летели слухи о начавшейся гибели мира (Лит. Современник, 1933, № 1, с. 53).
* * *
Горит торф! Вот откуда был этот запах! Онисим думает: Федорово болото тянется от Редьи до верховьев Нименьги на двадцать километров. Если огонь заберется в глубь болота, в самую толщу торфа, его никак не потушишь. Тогда выгорит и болото и Нюбские боры, идущие по правому берегу.... Всю силу, работающую на тушении других лесных пожаров, надо бросить сюда, в болото (А.И.Тарасов, 1939).
* * *
Чад, удушливый дым, бесноватый огонь над головой и под ногами; горит все — земля, торфяные болота <…> В начале 70-х годов в Семеновском районе горели леса. Еще бы немного — и от села Лыкова, где я пишу эти строки, ничего бы не осталось (К. Поздняев, 1978).
* * *
Где-то вблизи Москвы и далее по соседним областям горели торфяные болота, едкий дым стлался над прахом и сушью городского камня, тревожа людей; я стоял на краю огромной площади, и стучала, билась на виске моем пульсирующая жилка. И где-то шли эти обывательские разговоры о дымном экране в атмосфере, об астероиде. И мне тогда подумалось, что, пожалуй, не только желание как-то внутренне оправдать свою неряшливую алчность и торопливое цапанье благ земных заставляет моих «пожарников» столь мрачно рассуждать о будущем человечества, – как я считал раньше… А вдруг они и на самом деле верят в близкий конец света и живут в ожидании надвигающейся катастрофы? (А. Ким, «Соловьиное эхо», 1980).
* * *
PS. А вот, кстати, любопытная монография: http://www.forestforum.ru/info/history/vakurov.pdf
* * *
Я в это время сидел на крыше дровяного сарая и смотрел на запад, где за рекой Кальвой, как говорят, на сухих торфяных болотах, горел вспыхнувший позавчера лес.
То ли солнечный свет был слишком ярок, то ли пожар уже стих, но огня я не увидел, а разглядел только слабое облачко белесоватого дыма, едкий запах которого доносился к нам в поселок и мешал сегодня ночью людям спать.
...
Промчались галопом по улице два всадника.
С лопатами за плечами мимо памятника Кирову, по круглой Первомайской площади, торопливо прошагал отряд человек в сорок.
Распахнулись главные ворота завода, и оттуда выкатились пять грузовиков, набитых людьми до отказа, и, с воем обгоняя пеший отряд, грузовики исчезли за поворотом у школы.
Внизу, по улицам, стайками шныряли мальчишки. Они, конечно, все уже разнюхали, разузнали. Я же должен был сидеть и караулить девчонку. Обидно!
Но когда, наконец, завыла пожарная сирена, я не вытерпел.
(А.Гайдар, Дым в лесу).
Поздним вечером оставили шалаш у Разлива и отправились в путь, через лес, к железной дороге. Вели Владимира Ильича Емельянов да двое финских товарищей. Вначале шли благополучно, только уж очень было темно, по-осеннему. Шли гуськом узкой тропкой. Ветви бьют по лицу. Вдруг стали спотыкаться о кочки. Тропка исчезла. Деревья поредели. А кустарник разросся чаще, непроходимее. И что это? Что это?.. Потянуло дымом. Костер или где-то пожар? С каждым шагом дым ядовитее. Трудно стало дышать. Слепли глаза. Владимир Ильич остановился, взялся за грудь. Грудь разрывалась от кашля. Идти невозможно.
- Свернем, - сказал Емельянов. - Горит торф на болоте.
Ничего нет страшнее и коварнее торфяного пожара! Огонь тлеет под землей, раскаляется, ползет дальше. И вдруг взовьется ввысь бушующий столб, все сжигая и уничтожая кругом.
"Что наделал! На пожар завел Ленина. Неужто погубим?" - думал Емельянов.
- Владимир Ильич, за мной! Товарищи...
Они задыхались. Брели в клубах белого дыма. Как слепые. На ощупь. Спотыкались. Падали. Поднимались, снова брели. Но вот дым стал редеть. Дым оставался в стороне, позади. Под ногами не шатались больше зыбкие болотные кочки. Вырвались из горящего торфяного болота! Вырвались наконец. Убежали от пожара. Спаслись.
М. Прилежаева. Жизнь Ленина
* * *
Случалось загорятся леса и болота. Тогда по деревням пахнет гарью и дымом целые недели застилает небо и солнце встает огромное и туманное и словно в крови. <…> Огненным кольцом обнимает наши места, зарево займет полнеба, по болотам огонь змеями ползет, а по лесам красными языками бегает. Уснут усталые люди, подкрадется огонь к деревням, лизнет красным языком, и загорятся как свечки соломенные крыши. Так и горят леса и деревни, пока не потушат осенние дожди, не засыплют снегом зимние вьюги, а случалось, и они потушить не могли, – спрячется огонь в болото и притаится под кочкой на всю зиму, а весной снова вспыхнет и снова разольется море огня по смолистым лесам (С. Елпатьевский, «Рассказы о прошлом», 1904).
- - -
Ну и, конечно, нельзя обойтись без пары слов о рынде (кажется, этот морской предмет получил вчера новое словарное значение и теперь стал набатным колоколом):
... Немного погодя опять вошел незнакомец и принес с собой какую-то странную вещь, похожую на ворота и на букву П. На перекладине этого деревянного, грубо сколоченного П висел колокол...
...незнакомец вдруг схватил себя за голову, изобразил на своем лице ужас и закричал:
- Караул! Пожар! Горим!
Иван Иваныч подбежал к П, взял в клюв веревку и зазвонил в колокол. Незнакомец остался очень доволен. Он погладил гуся по шее и сказал:
- Молодец, Иван Иваныч!
(А.П.Чехов, Каштанка).
Отсюда: http://therese-phil.livejournal.com/171196.html
Американская киноакадемия назвала первые имена лауреатов премии "Оскар" за 2010г. 
Сообщения
